А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Светка, ну что ты ломаешься? - убеждал ее отец. - Лучшего все равно не найдешь. Упустишь счастье - не поймаешь... Это точно, - сказала она тогда. - В конце концов, что я теряю? Она действительно не потеряла ничего. Бедный папка, любимый ты мой, ты просто устал, ты вымотался весь, тебя допекли безденежье и безнадежность - а тут подвернулся случай хотя бы дочь упрятать под теплую крышу. Да, и дом, и тепло, и надежные стены... но зачем называть это счастьем? Это лишь отсутствие неудобств, долина меж двух перевалов. Правда, люди и живут-то в основном в долинах... Как ты там, папка? Здоров ли? Три месяца, как вошел в порт "Ривольт", привезя целую пачку писем. Когда ждать следующих? Или уже, наконец - сам? Вернулся же Брезар - а он отплыл позже. Правда, и путь его был короче... - ...просто невозможно видеть, дорогая, как очаровательны бывают эти щенки, беспородные тварюшки, и как Юкка понимает, что согрешила, прячет глаза - а из побега вернулась с такой мордой, с такими глазами, что хотелось ей сказать: "Съешь лимон!" - так вот, щенки просто очаровательные, о-ча-ро-вательные! И теперь проблема... Одни у нас проблемы, мрачно подумала Светлана, ладно, вы щенков утопите, чтобы не мучились от своей беспородности, а меня куда денете? Самой, что ли, утопиться? Как бы славненько было... Она вдруг - что-то подбросило ее - вскочила и оказалась у окна, рядом с Констанс - щека к щеке. У подъезда разворачивалась чужая карета, лошади ржали, а двое полицейских, придерживая под локти, вели осторожно - Сайруса! Чужой черный плащ был на нем, и чужая рука в перчатке показалась из окна кареты, махнула и исчезла. Тонкий, немощный, почти предсмертный взмах. И одновременно, как бы дан был сигнал этим взмахом - долетел растертый дистанцией гром, его отголоски, и снова гром, однократный, упругий. Задребезжали стекла. далее